Во Франции, где поощряемое государством смешение народов привело к тому, что на перроне Северного вокзала в Париже часто стоят одни африканцы и совсем нет белых (даже арабов), нелегко быть правее Национального фронта, который заклеймили ультраправым и «фашистским».
Однако мы нашли партию, правее которой только стенка. Генеральный секретарь Партии французских националистов (Parti nationaliste français) Андре Гандийон (André Gandillon) рассказал автору журнала VESPA Игорю Сивцевскому о том, что ждёт Францию после победы на выборах Эммануэля Макрона и его партии «Вперёд, республика», о будущем партии Марин Ле Пен и врагах последователей Жанны д’Арк. По его прогнозу, через 20-30 лет во Франции в её традиционном виде может не стать.
– Во Франции прошли выборы президента и национального собрания, на которых победил Эммануэль Макрон и его партия «Вперёд, республика». Как теперь выглядит политический ландшафт страны?
– Макрона создали СМИ. Он не смог бы победить без поддержки журналистов и денег трансатлантических тёмных сил. Но ему придётся отдать этот долг, отработать поддержку – вплести Францию, которая ранее отличалась самостоятельностью, в глобалистские сети. Несмотря на то, что французы не хотят этого. Мы же не англосаксы! У нас есть свой собственный путь, стиль жизни и мы хотим его сохранить. А евробюрократы из Брюсселя и атлантисты хотят ещё сильнее привязать к своим организациям нашу страну. Макрон для них свой человек. Да, он получил большинство в новом национальном собрании, но многие избиратели не приняли участие в выборах – целых 56%! Это очень много. Многие французы перестали интересоваться политикой, оправдывая это тем, что власти делают, что хотят. Многими овладело равнодушие.
А когда экономика ослабнет и придётся поменять правила игры для рабочих, что тогда произойдёт во Франции? Сегодня в стране бросаются в глаза значительные различия между городами и сельской местностью – небольшими городами и деревнями. Города и студенты выбрали Макрона, но рабочие, крестьяне голосовали против него. И нынешнее правительство не представляет эти части народа.
– Что принесёт новая власть Макрона Франции в ближайшие годы?
– У Макрона есть гуру – Жак Аттали (один их архитекторов глобалистского проекта, первый глава Европейского банка реконструкции и развития и видный член Бильдербергского клуба). И теперь совершенно ясно, что Франция будет вплетена в трансатлантическое правительство. Премьер-министр Эдуар Филипп также является атлантистом. Эти люди находятся во Франции, но они не французы по своему сознанию. Я надеюсь, что народ проснётся, после того как социально-экономическая ситуация ухудшится.
– Почему не победила Марин Ле Пен? Многие надеялись, что после Брекзита и Трампа она станет продолжением череды сокрушительных для глобалистов выборов.
– Правящий класс демонизировал Марин Ле Пен, её выставляют фашисткой, по всей Франции напоминают о Второй мировой войне с привязкой к Ле Пен и лозунгом: «Мы не хотим повторения!». Поэтому никто не слышит её слов, что она является сторонницей демократии. Её отец Жан-Мари Ле Пен во времена Четвёртой республики был правоцентристским депутатом Национального собрания и сам Национальный фронт является, по сути, правоцентристской партией. Но политическая система Франции в целом левая, поэтому Национальный фронт оказался праворадикальным.
По моему мнению, сегодня у неё нет шансов стать президентом. Правительства и президентов создают СМИ и тайные общества. Французская республика стала масонской республикой, не надо только путать название с республиканской формой правления. Это идеологически масонское государство. И если появляются такие люди как Марин Ле Пен, выступающие против этой системы, то у них нет возможности попасть в правительство.
– Тогда какое будущее ждёт Национальный фронт?
– На мой взгляд, в ближайшие годы это будет нишевая партия, в том числе для правых республиканцев. Она останется праворадикальной и будет способна получить 15-20% голосов избирателей, не больше. В то же время левые радикалы, такие как «Неподчинившаяся Франция» во главе с Жан-Люком Меланшоном и тому подобными останутся на уровне 20%-ной популярности. Посредине будут центристы.
– Способна ли возникшая новая политическая сила во Франции во главе с президентом и его движением «Вперёд, республика» в корне поменять сложившийся политический ландшафт?
– Это движение собрало социалистов и правых центристов, являющихся республиканцами. Долгое время эти люди общались и строили мосты друг с другом. Это такие правые социалисты и левые республиканцы, которые сидят в Национальном собрании. Движение является новым, но в нём всё те же люди.
– Возможно ли в будущем во Франции такое же политическое потрясение как Брекзит или избрание Трампа?
– Такое может случиться, но только в революционной ситуации, когда французы выйдут на улицу и устроят бунт и забастовку.
– Вероятно, что предпосылкой для этого должен стать экономический кризис?
– Да, он возможен. Сегодня кругом спекуляция. Последний кризис 2008 года никого ничему не научил и поэтому ситуация шаткая. Я полагаю, что такая экономическая и финансовая ситуация не сможет продолжаться долго.
– Что представляет собой Партия националистов Франции?
– Основатели партии написали программу, в том числе положения о независимости финансовой системы страны и справедливой экономике. Достаточно либеральной, но с сильной государственной властью. Мы участвуем в борьбе за Европу, её христианские ценности против левого либерализма, против трансатлантической привязки и глобализма. Наша задача – строительство конфедеративной Европы, состоящей из национальных государств.
Европейская цивилизация от Исландии до Владивостока почти одинакова и нам не нужна борьба между нашими народами. Нас тоже заботит, что в Сибири проживают всего лишь несколько миллионов русских европейцев, в то время как в соседнем Китае миллиарды. Другой нашей насущной проблемой является установление в Средней Азии исламистских порядков, потому что, по сути, перед нашими народами стоят одни и те же проблемы.
Для правительства Франции сегодня наша партия хуже Национального фронта. Мы объясняем людям вопросы истории, экономики, философии, католицизма (ведь Франция всё же католическая страна, как Россия православная!) и таким образом создаём элиту, которая осознаёт, откуда мы пришли и куда хотим прийти.
– Сколько членов насчитывает партия?
– 400, но это наш сильный костяк. У нас отделение в провинции Лион, в крупнейших городах Франции. Я, как генеральный секретарь, весь год езжу из города в город и разговариваю с людьми, в том числе далёкими от наших идей. Наша партия разработала доктрину национализма, которая не является идеологией, она основана на истории и народном опыте. Она открывает французам глаза на понимание сегодняшнего мира.
– Намерена ли партия участвовать в выборах?
– В выборах можно участвовать, если есть деньги. Такое участие является способом пропаганды. Но мы не собираемся при помощи выборов пройти в правительство. Нынешние власти сделают всё, чтобы мы туда не попали. Но положение во Франции и на Западе с радикальным исламом таково, что текущая политическая система долго не продержится. Мы готовим элиту, и когда политическая ситуация покатится в пропасть, мы будем в состоянии создать правительство французской традиции. Всё непредсказуемо. Вспомните, сто лет назад Первая мировая война изменила всю Европу. А Вторая мировая сделала Европу заложницей США и мирового капитала.
– Сколько сегодня во Франции проживает «нефранцузов»?
– Между 10 и 15%. Большинство из них мусульмане.
– Как быстро растёт эта цифра?
– Сегодня у французов, как и у немцев, мало детей. А у приезжих много детей и в ближайшие годы их число значительно вырастет. Вполне возможно, что в ближайшие 20 лет мусульмане составят треть населения Франции. При этом мусульмане не меняют своего образа жизни в нашей стране, и когда их станет много, то они захотят создать во Франции исламскую республику. Имамы в мечетях у нас уже ведут речь об этом. Сегодня с 15-ю процентами они этого не смогут, а вот когда их будет треть, а значительная часть французов к тому времени состарится, то они попробуют.
– Что тогда произойдёт, Ваш прогноз?
– Французы, которым дорога Франция, поднимут восстание, и может быть дойдёт дело до серьёзного противостояния. Но, конечно же, не только во Франции, но и в Германии и других странах Западной Европы. Наша борьба направлена в будущее.
– Как думаете, сколько лет ещё осталось до гражданской войны на Западе: 20-30-50?
– Сложно сказать, но я думаю, что 20-30 лет.
– Какую роль в будущем в этом конфликте сможет сыграть Россия?
– Владимир Путин в 2007 году на конференции по безопасности в Мюнхене упомянул об угрозе разделения Запада и России… Что же может сделать Россия для Западной Европы? Россия может нарастить свою экономическую мощь. Мы ведь живём не во времена царя Николая I, который в 1849 году по просьбе австрийского правительства ввёл войска в Венгрию…
Сегодня Россия и страны Восточной Европы выглядят гораздо здоровее Запада. Для нас в этом заключается надежда. Политика противостояния с Россией не является нашей политикой. У нашей цивилизации одинаковые интересы, не важно, идёт ли речь о России или Франции. Но финансовые и прочие силы, которые правят в Брюсселе, Нью-Йорке и Вашингтоне, выступают против нашей цивилизации. Это наши враги.
Добавить комментарий