Транснациональная диктатура

Во второй половине ХХ в. ускорились интеграционные процессы во всех сферах человеческой жизнедеятельности: политике, экономике, культуре, общественно-гуманитарной среде. Этот период ознаменовался так называемым «информационным взрывом», вызванным распространением передовых технологий и средств связи, в первую очередь персональных компьютеров, электронной банковской системы и сети Интернет.

Информационная революция способствовала активизации международных контактов, усилению миграционных потоков, а также взаимопроникновению культур.

Технологические инновации в корне изменили характер многих аспектов экономической деятельности и производственных отношений. Вместе с ними стали преобразовываться и прочие общественные, политические, культурные и идеологические связи. В свете этих событий произошла трансформация политического мироустройства, имеющая ярко выраженные экономические и технологические причины. В научных кругах это явление назвали «глобализацией мировой экономики». 

Долгое время считалось, что, в отличие от транснационального, спекулятивного финансового капитала, промышленные концерны представляют собой опору государства и национальную гордость. После Второй мировой войны, однако, ситуация стала изменяться, а к концу ХХ в. все отрасли мировой экономики стали неразрывно связаны между собой. Всё больше крупных промышленных корпораций перемещают свои производственные мощности за пределы стран происхождения в регионы с низкими налогами и дешёвой рабочей силой. Капитал как бы «позабыл» о своей национальной принадлежности, в массовых объемах бросаясь туда, где благодаря стабильности и высокой эффективности труда достигается максимальная степень прибыли».   

Одновременно крупный транснациональный бизнес, ориентированный на повышение прибыли, всё активнее проводит политику по сокращению затрат на заработную плату и социальное обеспечение сотрудников. В практику вошли массовые увольнения, увеличение продолжительности рабочего дня. На внутренние рынки стран европейского этнокультурного пространства привлекаются дешёвые трудовые иммигранты, как легальные, так и нелегальные. Это обстоятельство тревожит не только местных националистов-популистов, но и политические силы левого толка.

Одной из ключевых причин массовой трудовой иммиграции в страны экономически более развитого Запада, а также Россию является экономическая стратегия крупного бизнеса, отличительная черта которой – выгода, даже наперекор государственным и национальным интересам. Вследствие этого обессмысливается целесообразность существования разнообразных государств, народов и культур как независимых субъектов мировых процессов, так как любая страна, общество или идеология, базирующиеся на принципах суверенности, обособленности и социальной справедливости – препятствия для философии экономической и культурной гомогенности и глобального потребительсткого мира. В нынешней ситуации предполагается устранение торговых барьеров, обусловленных существованием границ национальных государств, и установление общей таможенной, валютной, экологической политики, а также общего рынка труда. Этим продиктовано стремление некоторых политических сил унифицировать ряд национальных законов, прав и обязанностей, создать определенные интернациональные пространства в экономической и общественной сферах.

Все процессы самоорганизации в обществе превратились в современный рыночный механизм, предназначенный для отработки путей дальнейшего развития материальных и духовных объектов. Рынок выступает в качестве сложнейшей иерархически организованной системы отбраковок старых структур и замещения их более соответствующими новым условиям. Интернациональные предприятия действуют на глобальном товарном и финансовом рынке на основе высоких информационных технологий, а труд конкурирует на глобальном рынке труда. Неоклассическая модель закрытой рыночной экономики здесь транснационализируется. Национальные государства представляют собой лишь подсистемы общей мировой политики. В соответствии с этим они все больше делегируют свой суверенитет в пользу объединения в наднациональные организации.

В предыдущие эпохи, в отличие от сегодняшнего дня, крупные концерны отстаивали политику протекционизма на внутренних рынках развитых держав Запада. При этом они опирались на методы иерархичности, сегрегации и социал-дарвинизма, отвлекая тем самым народные массы от решения социальных проблем и эксплуатируя третий мир. Социальные перемены ХХ в., однако, заставили капитал осознать необходимость смены парадигмы производства и определили ее форму и содержание.  

С дезинтеграцией Советского Союза и крахом социализма в Восточной Европе пропало последнее препятствие на пути экспансии глобальной экономической модели. В результате в подавляющем большинстве стран утвердилось господство капитализма и системы ценностей западной либеральной ортодоксии. Теперь, используя логику рынка, транснациональные концерны стараются избавиться от контроля тех государств, на территории которых они в своё время были основаны, действуя против интересов народов, заложивших основу их богатства и процветания. Рост власти транснациональных концернов и их стремление к всемирному влиянию осложняют претворение в жизнь национальной экономической политики и сводят на нет автономную политику в сфере занятости. Больше нет традиционной привязанности концернов к национальной территории и своему народу.

На фоне глобализации мировой экономики происходит образование наднациональной политической и культурной элит, тесно связанных с крупными концернами. Это влияние распространилось практически на все общественно-политические круги. Независимо от того, какая из т.н. крупных «народных» партий приходит к власти, социально-экономическая и культурно-мировоззренческая практика их действий остаётся зачастую прежней, за исключением непринципиальных корректировок.

Для достижения наибольшего общественного эффекта используются гуманистические лозунги о всеобщем равенстве полов и рас, о демократии, свободе слова и самовыражения, а также заимствуются некоторые популярные постулаты левых течений, которые в свою очередь могут оказаться в тупике, поскольку не способны адекватно определить объект своей нынешней критики. Теоретики современного левачества сосредоточе­ны на борьбе с остатками прошлых форм господства и не могут распознать новую форму, что не только неэффективно, но даже может способствовать функционированию и практикам нового господства, укрепляет суверенитет новой влас­ти.

Стратегия транснациональной глобалистской власти в определённом плане действует в соответствии с теориями постмодернизма и социализма, за­щищающими политику разнообразия, текучести и гибридности. Власть, по словам философов М.Хардта и А.Негри, «эвакуировала бастион, который атаковали постмодернисты и, обойдя их, зашла им в тыл, чтобы присоединиться к ним в штурме от имени разнообразия. Новый враг не только устойчив к старому оружию, но на самом деле успешно использует его в своих целях». Таким образом, эта новая политическая структура явилась ответом транснационального капитала на интернационализм.  

Заимствовав выгодные для себя гуманистические и анти-дискриминационные лозунги левых интернационалистов, наднациональная финансовая и промышленная элита не только не утратила своих позиций, но и увеличивает свою сверхприбыль. На сегодняшний день при помощи мощных рычагов идеологического воздействия и СМИ фактически поставлен знак равенства между демократической формой правления и либеральным рыночным капитализмом, а любая попытка отдельно взятого государства активно противодействовать интеграции в наднациональную экономическую и культурную систему и растворению в ней расценивается как несоответствие так называемым общечеловеческим ценностям.

Сувере­нитет принял новую форму, образованную рядом национальных и над­национальных органов, объединенных единой логикой управления. Эта новая глобальная форма суверенитета и является Империей транснациональных корпораций. Переход к новому суверенитету порождается упадком суверенитета современно­го типа. Это – децентрированный и детерриториализованный, то есть лишенный центра и привязки к определенной территории аппарат управления, который постепенно включает все глобальное пространство в свои открытые и расширяющиеся границы».

Во второй половине ХХ в. транснациональные структуры начали по-своему структурировать мировое территориальное пространство, взяв на себя роль, принадлежавшую на предыдущих стадиях исторического развития национальным государствам. В результате образовался сложный аппарат, управляющий финансовыми и кре­дитно-денежными потоками, формирующий новую географию мирового рынка, определяющий новое биополитическое и культурное структуриро­вание всего мира.

Ныне деятельность транснациональных корпораций больше не определяется применением открытого принуждения и неэквивалентного обмена. Они стремятся к тому, чтобы превратить национальные государства в инстру­менты учета приводимых в движение этими корпорация­ми потоков товаров, денег и массы людей. Транснациональные корпорации распределяют рабочую силу по различным рынкам, размещают ресурсы на основе функционального принципа и иерархически организу­ют различные секторы мирового производства, так как капитализм нуждается в непрерывном расширении потребностей и в том, чтобы потребление постоянно росло.

Выравнивание и сглаживание пространства отнюдь не подразумевает исчезновения конфликтных ситуаций, так как для новой системы становится характерным сосуществование разных групп населения – как с точки зрения их социального положения, так и их национального происхождения. Это порождает постоянные угрозы и требует наличия мощного аппарата различных правоохранительных органов. Усиливается всеобщий надзор. Нынешняя борьба с международным терроризмом и связанное с ней расширение полномочий силовых структур – всё чаще и чаще ведёт к проникновению государства в частную жизнь граждан, тем самым облегчается пресечение всевозможного инакомыслия.     

Экономики суверенных стран постепенно утрачивают потенцию саморазвития, начинают интегрироваться в единый всепланетарный экономический организм с универсальной системой обязательного регулирования. Возникает единообразная организационная структура человеческой деятельности. Мир транснациональных корпораций с его естественно возникшими законами будет определять экономическое и политическое развитие в ближайшем будущем, а одним из возможных вариантов такого может стать установление нового тоталитаризма в планетарном масштабе.

В этой связи в науке принято выделять три вида тоталитаризма: религиозный, политический и информационный. Новая глобальная наднациональная система управления – это именно тоталитаризм информационного типа, когда главной опорой и движителем служат СМИ, использующие специфическую нерелигиозную и во многом деполитизированную идеологию, представляющую собой конгломерат идей и ценностей потребительства и индивидуализма. Огромный аппарат усиливается правоохранительными структурами, а демократия легитимирует господство правящей элиты, поддерживает массовые иллюзии свободы выбора.

Основными признаками тоталитаризма являются абсолютность, агрессивность, мобилизационность власти, так как любая тоталитарная власть стремится охватить все сферы человеческой деятельности. В этом отношении новая наднациональная «Империя» может достичь действительного контроля над всей жизнью общества только тогда, ког­да она станет неотъемлемой, жизненной функцией, которую каждый индивид будет принимать и выполнять по собственному согласию. Сейчас, по мнению французского философа М.Фуко, сама жизнь стала объектом власти. В биополитической сфере жизнь предназначе­на работать ради производства, а производство — ради жизни. Система следит за производством и воспроизводством.

Новая мировая элита осознанно формирует разделение людей. Новые идеологи определяют полноценность людей в зависимости от их отношения к так называемым общечеловеческим ценностям.

Возможности легитимного вмеша­тельства в общественную жизнь включают в себя не только грубую военную интервенцию, но и другие более изощрённые формы, такие как моральное давление. В последние годы особое развитие получило так называемое «право на гуманитарную интервенцию», в соответствии с которым сама система определяет, что является демократией, а что – диктатурой, что хорошо, а что плохо. Возникает право вмешиваться во все сферы жизнедеятельности во имя «высших моральных принципов» в период возникновения чрезвычайных обстоятельств. Эти способности следует понимать не как применение вооружённых сил, а как использование для начала моральных инструментов.

Моральное воздействие сегодня осуществляется множеством струк­тур, включая СМИ и так называемые неправительственные организации (НПО), которые, именно потому, что они не действуют напрямую от имени правительства, руководствуются, как принято считать, эти­ческими императивами. Если позиция какого-либо субъекта общественно-политической жизни не соответствует установленным нормам, то с его осуждением выступают различные фонды, организации, правозащитники и журналисты, претендующие на роль интеллектуальной и духовной элиты. Порой достаточно одного факта клеветы, чтобы навсегда опорочить репутацию того или иного человека. Например, на противников либерально-потребительской системы часто вешают ярлыки «фашист» или «экстремист», чтобы вызвать осуждение общественности.   

В этой связи показательно умозаключение известного британского писателя Дж. Оруэлла: «если Джонс называет Смита фашистом, он всего лишь хочет сказать: «Я ненавижу Смита». Однако произнеси Джонс эту фразу вслух, его упрекнут в не свойственной настоящему христианину нетерпимос­ти. А, называя Смита фашистом, он уже не должен объяснять, за что ненавидит Смита, или пытаться превзойти последнего в споре; этими словами он заставляет Смита оправдываться в том, что тот не является тайным поклонником Адольфа Гитлера».

Рассмотрим же духовные и философские корни новой глобалистской идеологии.

На протяжении последних столетий среди европейских народов выделялась определённая группа, пронизанная духом исключительности и мессианства, очень чётко сознающая своё единство, подчёркнуто резко противопоставлявшая себя всему остальному народу. То есть это некая анатомия национального кризиса, и в ней существеннейшую роль играет создание такого слоя, который сначала уходит куда-то в подполье, в эмиграцию и копит раздражение и злобу, создает свое сознание, противоположное и враждебное существованию народа и, прежде всего, его фундаментальным ценностям и взглядам. А потом в какой-то момент оказывается его хозяином, без этого радикаль­ный переворот совершить действительно невозмож­но. Нужно, чтобы люди почувствовали себя как бы иностранцами, какими-то инопланетянами в своей стране.

Исследователь Великой французской революции О.Кошен, обратил внимание на некий социальный и духовный слой, который он назвал «малым народом» по сравнению с остальным народом («большой народ»). Кошен,  в частности, сравнил этот слой с «лилипутами, которые связали Гулливера и осыпали его стрелами». Эти люди прониклись идеологией того, что они являют­ся законными творцами истории, что они умнее, культурнее, цивилизованнее, чем народ, и имеют право вершить его историю. Они должны были отделиться от народа, дистанцироваться, выработать психологию мастера по отношению к материалу — народ должен быть материалом в их руках, как дерево, камень, глина. И тут уже не имеет значения никакое сочувствие или симпатия, если матери­ал не готов покорно принимать форму, которую ему придает мастер. Это вызывает у него крайнее раздражение и озлобление. Че­ловек, который придерживается этой концепции, становится как бы полубогом, чувствует себя выше всех остальных людей. Сюда относится взгляд на историю страны как на сплошную дикость, грубость, неудачу, убеждение в том, что всё разумное следует заимствовать извне.

Основной движущей силой при реструктурировании европейского этнокультурного пространства и построении глобальной наднациональной системы выступают радикальные секуляристы и постмодернисты, одержимые «Христофобией», стремящиеся оттеснить на периферию и всячески маргинализовать общественный вес и влияние на население Европы христианского сообщества. Они декларируют моральный релятивизм и свою приверженность идее относительности всякой истины, под которой скрывается ненависть Запада к самому себе и отрицание веры в то, что человеческое существо, каким бы несовершенным или неадекватным оно ни было, способно постигнуть правду о вещах. Это способствует тому, что Запад усиленно отрекается от собственных цивилизационных достижений и видит в своей истории одни только репрессии и проявления нетерпимости.

Новая мондиалистская философия – это идея навязывания единых мировоззренческих основ, которые должны породить единые критерии добра и зла, единые толкования человека и человечества, смысла его личной, национальной и государственной жизни, оценки сущности и смысла мировой истории, природы власти и государственности, единую философию и корпус права, единое определение прав и обязанностей. Очевидно, что это единство зиждилось бы отнюдь не на христианских критериях, а на безрелигиозной и рационалистической, поддающейся формализации основе, что отражает движение к полному всесмешению рас, наций, культур и государств, из хаоса которого по Откровению и рождается Князь тьмы. Но и в позитивистских критериях оценки государствостроительства в таком гипотетическом обществе нация как единый преемственно живущий организм со своими ценностями исчезает, национальное государство становится нецелесообразным, а индивид живёт по принципу «где хорошо, там и отечество», и поэтому ему выгоднее мировое правительство, нежели национальное, а понятие суверенитета государства-нации, трактуемое в современных критериях, становится препятствием… Либерализм, ранее возникший как жертвенный борец за определённые ценности и утверждение идеалов прогресса, выродился в леволибертарианский дух, ищущий в надмирном «сообществе» гарантию своей несопричастности ни к одной из национальных или духовных традиций человеческой культуры и требующий устранить эти традиции для обеспечения своего псевдобытия – истории без целеполагания (Н.А.Нарочницкая).   

Резюмируя вышеприведённые аргументы, можно констатировать, что в настоящее время во всём мире, но в особенности в европейском этнокультурном пространстве, налицо противостояние двух противоположных сил: сторонников либеральной, постмодернистской гомогенизации (однородности), исповедующих моральный релятивизм, и защитников традиционных ценностей, отстаивающих принципы культурной гетерогенизации (многообразия). Принципы утверждения новой мондиалистской цивилизации можно рассредоточить по ряду сфер. В экономической: универсальное распространение либерально-рыночной системы, основанной на безусловном примате частной собственности. В культурной и этнической: вместо синергетического взаимообогащения культур, происходит их унификация. Новая идеология мондиализма предусматривает тотальное расовое и национальное смешение, отдавая в культурологическом аспекте предпочтение космополитическим принципам бытия мегаполисов. В религиозной: создается квазирелигиозная концепция неоспиритуалистического суррогата, унифицирующего исторические формы национальных конфессий.

Эти кардинальные трансформации воспринимаются обществом весьма болезненно. Так, среди американцев и европейцев крепнет ощущение, что их страна распадается. Через овладение средствами внушения идей, образов, мнений и ценностей – телевидение, искусство, индустрию развлечений, образование – новая политическая и культурная элита исподволь создает новую нацию. Миллионы людей ощущают себя чужаками в собственной стране. Они наблюдают исчезновение старинных праздников и увядание прежних героев. Они видят, как артефакты славного прошлого исчезают из музеев и заменяются чем-то уродливым, абстрактным. На протяжении одного поколения многим европейцам и американцам довелось увидеть, как развенчивают их Бога, ниспровергают их героев, оскверняют культуру, извращают моральные ценности, фактически вытесняют из страны, а самих называют экстремистами и лжецами за приверженность идеалам предков.

Существенной вехой в становлении идеологии нового мирового порядка можно считать события середины 1960-х гг., когда недовольство внутриполитическим положением во многих странах Запада вылилось в массовые протесты и беспорядки. Двумя важнейшими явлениями тех лет стали отказ от дисциплинарного режима и экспериментирование с новыми формами жизни. Значительная часть западной интеллигенции под воздействием культурного марксизма Франкфуртской философской школы становилась яростным врагом своего отечества. Высказывалось мнение, что революция на Западе, в отличие от революций предшествующих эпох, будет иного типа. Она  включит в себя сразу пять революций, а именно: экономическую — уничтожение капитализма; поли­тическую — уничтожение буржуазно-демократичес­кого строя; национальную — осво­бождение национальных меньшинств; сексуальную, которая должна будет уничтожить буржуазную семью, и психоделическую – что означает переход к массовой культуре коллективного принятия нарко­тиков.

Утверждалось, что эта революция «обратится к чело­веку, а не к классам, и затронет культуру, а изме­нение политической структуры произойдет лишь на последней стадии. Она не нуждается в насилии для своего успеха, и подавить ее насилием также не удастся. Всемирное изменение человеческих ценностей не может произойти без уничтожения ценностей прежнего мира и без создания новых, революционных ценностей». Если революция 1917 г. породила освобождённого гегемона, внушила целым классам сознание особого предназначения, права вершить историей, то пассивная революция 1960-х гг. породила индивида, освобождённого от сопричастности к борьбе добра и зла, к своему обществу, нации, государству и его институтам самосохранения.

Началась активная общественная борьба с традиционными ценностями. Под давлением секуляристов официально узаконилось поведение, считавшееся ранее недопустимым, под видом «прогрессивности» и политкорректности. В то время как радости половой жизни ставились гораздо выше счастья материнства, критике подвергался не только сам институт брака, но и все основы христианской культуры. Её, как средоточие расизма, шовинизма, гомофобии и фашизма, предлагалось кардинально реформировать. Постмодернистская культура отказывается от своих традиционных христианских основ. В современном толерантном и политкорректном обществе критике и издевательствам подвергаются любые устремления защитить христианские ценности и мораль.

Это свидетельствует о том, что глобализация вторгается в сферу национальных ценностей, символов и мифов, которые ранее составляли неразделимое замкнутое единство. Вокруг них складывалась культурная самобытность – основа самобытности национальной. На наш взгляд, одна из основных целей новой мондиалистской идеологии заключается в том, чтобы представить народу его культуру, историю и национальные традиции в непривлекательном свете, заставить людей застыдиться всего исконно своего и искать положительное вовне. Традиции, история, религия – это символы. В отношении прошлого символы создают нашу общую память, благодаря которой мы становимся народом. В отношении будущего символы соединяют нас с потомками. Человек с разрушенным миром символов теряет ориентиры, своё место в мире, понятия о добре и зле. В итоге же полностью атрофируется сознание. Народ впадает в некий сомнамбулизм, в равной мере обращённый в прошлое и в будущее.

Другой составляющей глобальной стратегии в отношении культуры представляется концепция мультикультурализма, ставшая популярной с середины 1960-х гг. Первыми странами, принявшими эту доктрину сосуществования разных этнокультурных общин, были Канада и Австралия. Во избежание межрасовой напряжённости, как в США, руководства этих стран посчитали целесообразным отойти от принципа ассимиляции и разрешить представителям разных национальностей жить и строить свой быт по привычному им образу.

Само понятие «мультикультурализм» имеет два основных значения. Первое: реальное положение вещей, которое заключается в сосуществовании на территории национального государства людей разного этнокультурного происхождения. Причём эта многокультурность направлена против культуры мейнстрима, против самого понятия общей нации. Второе основное значение подразумевает идеологию и политику, поддерживающие такое положение вещей, противопоставляющие расовые и этнические ценности ценностям национальным, предоставляющие меньшинствам привилегии по отношению к большинству. Политика мультикультурализма вызывает в научных и общественно-политических кругах Европы и США неоднозначное отношение и за последние десятилетия она зарекомендовала себя несостоятельной и неприспособленной к основным социально-политическим реалиям. Это выражается в образовании обособленных этнических гетто, росте ксенофобии и религиозного фундаментализма среди иммигрантов.

Космополитические круги искали новую идеологию и новых врагов. Идеологией стал мультикультурализм, а врагом – тот, кто не был безоговорочно согласен с поруганием традиций и бесконтрольной иммиграцией – «ксенофоб», «фашист», «нацист». По мнению Хайдера, «новая правящая элита желает создать новое общество, новый народ, так как свой она уже не может терпеть. При помощи иммиграции она стремится создать совсем иное этническое и идеологическое большинство в стране. Осуществляется целенаправленное искажение истории, чтобы одурманить молодёжь, опорочивается христианская религия и церковь. Представители других этносов и конфессий становятся новым пролетариатом. Мультикультуралисты в первую очередь отстаивают политику безграничного притока иммигрантов, чтобы инструментолизировать свою патологическую ненависть к собственному народу».

Идеология глобализма формирует новую элиту с транснациональной лояльностью, состоящую в основном из представителей творческой интеллигенции, журналистов, сотрудников НКО и всевозможных фондов, чиновников международных организаций (к примеру, Еврокомиссия), а также служащих крупных корпораций и банков. Высокообразованные, связанные в гиперпространстве, говорящие на одном языке о технологии, торговле, профессиях, разделяющие примерно одинаковый стиль жизни, они имеют гораздо больше общего между собой, чем с бедными собственной страны, иными по психологии, навыкам и материальному благосостоянию. Эта новая элита характеризуется высокой мобильностью, космополитическим образом жизни. Её основная привязанность – место работы.  

На фоне масштабных политических, экономических и цивилизационных трансформаций происходит умышленная девальвация всего национального во имя супранационального, так как линия, направленная на сохранение культурного суверенитета и традиционных ценностей может препятствовать усилению транснациональной власти. Прослеживается тенденция к устранению из общественно-политической сферы, науки и культуры понятий «этнос», «нация», «национальность». Чуждое логике западного либерализма, этническое начало не нашло места в провозглашённой им новой политической культуре гражданского общества. Этничность рассматривается в качестве фактора частной жизни, внимание к которому долгое время осуждалось как покушение на идеалы всеобщего равенства и свободы. Считается, что в ходе модернизации общества этнические связи утрачивают свое значение в противоположность  индивидуально достигаемой  и формируемой принадлежности к социуму, и отступают на задний план в ходе формирования всемирного общества.

Утрата приверженности традиционным ценностям привела к распаду морального сознания, место которого занимает меркантильное отношение к жизни. Его характерные черты – это напускная вежливость, гипертрофированное потребительство, успех как повышение социального статуса, а также презрение к неудачникам. В обществе целенаправленно культивируется массовый пессимизм, а люди боятся стать социальным аутсайдером. Всемирная диффузия потребительской идеологии создаёт новое чувство идентичности, заменяющее традиционные основы и прежний образ жизни. Рационализм, секуляризм, индивидуализм и, особенно, технократическая культура общества потребления снижают значимость коллективных ценностей, превращают стабильность сложной материальной инфраструктуры современного урбанистического образа жизни в основной приоритет человека.

Приходится констатировать, что на современном историческом этапе европейские народы практически не представляют интереса для крупного бизнеса и адептов неолиберальных воззрений, как суверенные, обособленные субъекты. Эти народы стали фактически обузой, как для капитала, так и для наднациональных политических структур. Социальные и трудовые  гарантии, пенсионное и медицинское страхование – всё это мешает новой глобальной власти безгранично наращивать свою политическую и финансовую мощь. Усилия новой мировой элиты приводят к внутренней поляризации общества. Образовываются, с одной стороны, новый космополитический класс господ, а с другой, – широкие массы обывателей, которым отведена роль потребителей товаров, избирателей и работников в сфере услуг.

В результате, несмотря на явное технологическое и экономическое лидерство, западный мир впервые рискует утратить свою ведущую роль в мировой истории. Так как не только социализм советского образца потерпел поражение, но и в либерально-капиталистическом способе управления обществом всё более явно просматриваются опасные, деструктивные процессы. 

Аватар

Александр Лапин

Добавить комментарий

Vespa в социальных сетях

Материалы, которые Вы не найдете на сайте