Судьба германских аристократических кругов в XXI веке достаточно туманна. Хотя участие представителей некоторых аристократических семей, таких как герцоги Ольденбургские, поддерживающие «Альтернативу для Германии», в политической жизни свидетельствует о том, что германская знать не хочет просто так уйти в небытие и оставить Германию на растерзание левакам-глобалистам.
Предыдущие части:
Принципиальное отличие германской знати и дворянства от английских и французских коллег по социальной иерархии заключалось как во времени их формирования, так и в особенности устройства германских государств. Формально Священная Римская Империя германской нации появилась ещё при Карле Великом, но фактически, как единое государство германских народов под властью Императора его можно признать не ранее XII века, когда собственно в Империю вошли Германия, Италия и Бургундия. Вскоре в состав Империи вошла Богемия.
Но когда мы говорим о средневековой Германии, то надо учитывать, что её границы не совпадали с границами ни Германской Империи Гогенцоллернов (1871-1918), ни с границами современной Германии. Германия в течение всего периода после распада Империи Карла Великого представляла из себя конгломерат суверенных или вассальных микро-государств, в основном монархий по форме правления. Сотни маркграфств, княжеств, герцогств и несколько курфюршеств представляли тело Германии, но многие из них не входили в состав Священной Римской Империи, а находились в личных вассально-сеньоральных отношениях с Императорами. Собственно именно эти германские суверены и полусуверены образовали высший слой германской аристократии, которая определяла политику и социальную жизнь германских народов.
Равно, как у французской и английской знати, у германской аристократии было своё социальное крещендо. Оно совпало как с эпохой Крестовых походов, так и с борьбой Гогенштауфенов и Вельфов за источник власти в германском мире. Как известно верх одержала римская курия и поддержавшие её Вельфы. Но полтораста лет противостояния Штауфенов с Римом привели к тому, что германская знать так же раскололась надвое, как английская во время «войны роз», или французская в эпоху «гугенотских войн». Наивысшей точки своей власти Гогенштауфены достигли при Фридрихе Барбароссе, когда казалось, что Император сможет склонить римского епископа к признанию своего верховенства в земных делах Империи, но римские понтифики не желали сдаваться, и война за инвеституру продолжилась в XIII веке.
В 1220 и 1232 г. Император Фридрих II подписал «Постановление князьям Церкви» и «Постановление светским князьям», в которых гарантировал их суверенные права над их владениями, взамен получив лояльных вассалов, поддержавших Дом Штауфенов в борьбе с Римом и Вельфами. Оба эти постановления привели к созданию конфедерации германских владетелей, которых так безуспешно пытались объединить в единую Империю Габсбурги и Виттельсбахи.
О некоторых родах высшей германской знати стоит поговорить особо, так как они стали через династические браки монархами в некоторых странах Европы, которые ни де-юре, ни де-факто не принадлежали к германским народам.
После пресечения Дома Гогенштауфенов в 1250 году, новым Королём Германии был избран граф Швабии Рудольф Габсбург. Вскоре, после борьбы с Примыславом Чешским, в 1278 г. Рудолф Габсбург стал герцогом Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны. После получения контроля над Богемией, Габсбурги начали долгий процесс создания наследственной монархии на подконтрольных им территориях.
Наравне с Габсбургами, в Германии появилось ещё две династии, которые претендовали на первенствующее положение в Германии — баварские и пфальцские Виттельсбахи, и Дом Люксембургов, впоследствии взявший под контроль Чехию, Моравию и Силезию и боровшиеся с Габсбургами за трон Священной Римской Империи.
Наконец ещё одним центром силы и самой древней династией Средневековой Европы, которая позволила Римским епископам одержать верх над Домом Шауфенов, был Дом Вельфов. По семейной легенде Вельфы ведут происхождение от скифского вождя Эдекона, но документально подтверждено их появление в истории Европы с 746 г., когда один из первых Вельфов приобрёл земли в районе Мааса и Мозеля. Вельф I был графом в Аргенгау, сеньором Альтдорфа и Равенсбурга. В 819 г. ему удалось выдать свою дочь за Императора Людовика Благочестивого, что и послужило отправной точкой в возвышении рода Вельфов. Это был первый, но не последний брак представителя Дома Вельфов с европейскими монархами. Через 900 лет, в 1714 г. они взойдут на Престол Великобритании, и в течение года с 1740 по 1741 г., Иван III (VI) Антонович Брауншвейг-Люнебургский, будет царствовать как Император России!
Принципиальным отличием между сторонниками Штауфенов и Вельфов было то, что первых поддерживало земельное дворянство и рыцарство Германии, а вторые пользовались поддержкой купцов, ремесленников и городских патрициев, Вельфов поддерживала и часть дворянства, но в большей степени малоземельное.
При Карле IV Люксембургском столица Священной Римской Империи переместилась в Прагу, именно при нём в 1356 г. была подписана «Золотая булла», по которой Император должен был выбираться 7 курфюрстами. В число курфюрстов входило три епископа: Майнца, Трира и Кёльна, и четыре светских монарха: король Богемии, герцог Саксонии, курфюрст Пфальца и маркграф Бранденбурга. Так как Саксонскими герцогами были представители Дома Асканиев, а маркграфами Бранденбурга с 1415 года стали Гогенцоллерны, то они наравне с вышеназванными Домами Габсбургов, Вельфов, Люксембургов и Виттельсбахов стали впоследствии высшей знатью Германии и смогли основать свои монархии в Ангальте и Бранденбурге.
Так в Германии сформировалось несколько центров притяжения: Бавария и Дом Виттельсбахов, которые тяготели к папскому Риму и были сосредоточением той части германской знати, которая не желала подчиняться Габсбургам; Венский Двор стал центром общеевропейской Империи Габсбургов, которые так же сумели подчинить себе Испанию, её колонии и испанские Нидерланды; Ганноверский Дом Вельфов, ориентирующийся как на Рим, в области духовных практик, так на Лондон и Амстердам, как на политические центры, противостоящие Франции и католическим князьям Германии. Ганноверы всегда были вынуждены лавировать между протестантами и католиками Германии, при этом с XVIII века они стали в полном смысле агентами влияния Британии в Европе, как ветвь Британского Королевского Дома; Саксонский Дом и его ответвления в Тюрингии (Саксен-Кобурги, Саксен-Альтенбурги, Саксен-Майнингены и др.), так же образовали некий самостоятельный центр силы, который со временем вынужден был конъюнктурно подстраиваться под более влиятельные центры силы: Бавария, Ганновер, Вена или Берлин. После Грюнвальдской битвы Тевтонский орден прекратил своё политическое существование, но именно его рыцарство стало основой дворянской и бюрократической элиты Бранденбургских курфюрстов и Прусских королей из Дома Гогенцоллернов на последующие 500 лет.
Большое влияние в Германии имели малые германские государства, которых было почти 350 на момент подписания Вестфальского мира в 1648 году, каждый из этих родов обладал или определёнными признаками суверенитета, или признанным статусом владетельного дома.
Как во Франции или в России, в Германии XV-XIX веков главным источником благосостояния и экономической независимости для дворянства, оставалась земельная рента, равно так же как во Франции и России крестьяне были лично зависимы от своих помещиков, что продолжалось вплоть до революции 1848 года. В Пруссии поместья были разбросаны, и в отличие от латифундий в России не могли управляться дворянством непосредственно, поэтому уже в конце XVIII века многие поместья в Пруссии сдавались в аренду, а их владельцы получали денежную ренту от арендаторов. Это было тем более оправдано, что земли Познани, Померании и Бранденбурга были низкоурожайны и заболочены, как и все северные земли от Одера до Урала.
Низкотоварное производство в центральных и северогерманских государствах, и особенно в Пруссии, вынуждало местное дворянство искать иные источники дохода, и ими стали мануфактуры и сдача в аренду городской недвижимости. В этом прусское дворянство было очень схоже с английским и российским, но непосредственно ни торговлей, ни ростовщичеством прусское дворянство не занималось, предпочитая военную карьеру или службу при королевском дворе. Так же характерной чертой для Восточной Пруссии, как и для России, было наличие чересполосицы, когда дворянские земли чередовались с крестьянскими общинными землями, что приводило к локальным конфликтам и вынуждало дворян передавать свои земельные участки в аренду. В то же время, дворянство Баварии и всей юго-западной Германии старалось развивать виноградарство и производство вина, как это было свойственно и французской аристократии в Бургундии и Шампани.
Хлебные законы, принятые в Англии в середине 1820-х гг. привели к череде разорений дворян Пруссии, Померании, Силезии и Мекленбурга. Ранее они экспортировали свой хлеб на внутренний рынок Англии, и это приносило достаточный доход для поддержания своего хозяйства и ведения того образа жизни, который вели их коллеги по сословию в других странах Европы. Эти меры привели к тому, что многие германские дворяне из Пруссии и центральной Германии стали получать профессии, которые затем их привели в правления железнодорожных и промышленных компаний и банков. Как неравномерно распределялись земельные владения в Германии, видно по тому, что в Шлезвиг-Гольштейне и Вестфалии доля дворянского землевладения составляла более 10 %, в то время, как в Баварии и Бадене не превышала 2,5 %, зато в тех же южных государствах дворянство владело огромными лесными угодьями. Всего в государствах центра, севера и юга Германии к середине XIX века дворянство преимущественно владело лесными угодьями, которые составляли 8,7 % от всех земельных владений, в то время как участки, которые приносили земельную ренту, не превышали 3,6 % от всего земельного фонда.
С середины XIX века наиболее богатыми представителями германского дворянства были те, кто принял участие в создании промышленности Германии. В основном это относилось к дворянству Силезии, активно вкладывавшему свои фамильные богатства в горнорудную и металлургическую промышленности. К началу ХХ века в Германии выделилось до полусотни семей, чьё состояние превышало 10 млн. марок. Наиболее состоятельной была династия принцев Доннерсмарк, суммарное состояние которой превышало ¼ миллиарда марок. Далее стоит отметить несколько владетельных Домов Германии, которым удалось не только не разориться в эпоху буржуазных революций и обвала цен на зерно в 20-50-е гг. XIX века, но и увеличить свои состояния.
Наиболее богатой владетельной династией были князья Гогенлое-Оринген, чьё состояние к 1912 году составляло 150 млн. марок, герцоги фон Аренберг обладали состоянием в 60 млн. марок, Князь Турн-Таксис был владельцем состояния в 20 млн. марок. Такими же состояниями в 17-20 млн. марок обладали Великий герцог Саксен-Веймарский и Король Сансонии, от 12 до 15 млн. принадлежало Великому герцогу Ольденбургскому и Князю Фюрстенбергу, графу Вестфальскому. Все эти аристократы в основном разбогатели за счёт сдачи в аренду своих рудников, лесов и земельных владений.
Если говорить о культурном и образовательном состоянии германского дворянства, то оно было тоже различно и это было связано с местоположением той или иной дворянской группы. Например, для Пруссии кузницей кадров были кадетские корпуса, что в равной мере было присуще и России, т.к. именно они поставляли офицеров в гвардию и армию, из которых потом формировался корпус государственной бюрократии. В то же время Германия имела давнюю традицию автономных университетов, например, наиболее известные: Лейпцигский, Кёнегсбергский, Гейдельбергский, Фрайбургский, Берлинский, Мюнхенский, Йенский университеты, в Империи Габсбургов наиболее известными были университеты в Вене, Праге и Кракове. Некоторые германские аристократы после кадетских корпусов определялись вольными слушателями в один из известных университетов, чтобы компенсировать недостаток знаний, который остро ощущался в меняющемся мире XIX века.
Несмотря на то, что светское образование к XVIII-XIX векам стало преобладающим в Европе, оставались популярными и орденские гимназии, в первую очередь это относилось к школам иезуитов, францисканцев, доминиканцев и иоаннитов. Эти орденские школы-гимназии были популярны в первую очередь в южной Германии и в Империи Габсбургов.
Как ни странно, но наиболее культурными центрами Германии стали Вена и Мюнхен. После упразднения Священной Римской Империи в 1806 г. именно Вена и Баварское королевство стали центрами покровительства искусству. Великолепные архитектурные ансамбли, построенные поздними Габсбургами и Виттельсбахами в XVIII-XIX веках такие как Нойшванштайн, Хофбург, Шёнбрун и Линдерхоф стали символами и украшением этих монархий. Так же венские Габсбурги оказывали покровительство целой плеяде известных музыкантов и художников, в том числе Моцарту, Листу и Штраусу. Если к середине XIX века Берлин стал политическим, то Вена и Мюнхен стали культурными и научными центрами Германии.
Для германской аристократии, наверное, как не для одной другой единственным путём реализации социальных амбиций была и оставалась до 1945 года армейская среда. Самой кастовой и непроницаемой для буржуа оставался офицерский корпус Прусского Королевства. Вероятно истоки, которые вели прусскую знать к Тевтонскому ордену, сказались на генетическом уровне, и практически на 80 % все офицеры II Рейха, после 1871 г. принадлежали к тем или иным дворянским семьям. Это было характерно не для всех стран, вошедших в Германскую Империю. Например, в Баварии, Вестфалии и Тюрингии в армейские части набирали и представителей третьего сословия, но для Пруссии это было скорее исключение из правил, чем правило. Прусские офицеры всегда с пренебрежением и высокомерием относились к офицерам Империи Габсбургов, особенно к их армейским частям, т.к. там было слишком много «лавочников», «славян» и «евреев».
Являясь, по сути, правящей элитой, прусская знать и офицерство формировали Императорский Двор Гогенцоллернов и составляли бюрократический костяк Германии до 1918 года. Несмотря на то, что Германия потерпела поражение в Первой Мировой войне, её правящие круги и дворянство не смирились с этим, и именно прусское дворянство в лице военизированной структуры «Стального шлема» поддерживало реваншистские настроения и организации в 1920-е гг. Дух милитаризма и экспансионизма был органически присущ прусской аристократии, что неизбежно вело её к конфликту с либерально-буржуазными элитами Франции и Британии.
Очень серьёзный удар прусское дворянство и германская аристократия получили после Второй Мировой войны. В первую очередь в связи с тем, что союзники по антигитлеровской коалиции, как на Западе, так и на Востоке испытывали идейное неприятие аристократии как таковой. В первую очередь это относилось к агрессивно-республиканским элитам США, Франции и СССР. Британия, сохранившая собственную аристократию, заняла нейтральную позицию, хотя часть политического класса Британии даже настояла на том, чтобы те германские монаршие и владетельные Дома, кто воевал против Британии во Второй Мировой войне, и состояли в родстве с Британским Королевским Домом, были исключены из числа правообладателей (т.е. потенциальных наследников) Британского Престола.
Все владетельные династии и аристократия, владевшие собственностью в Восточной Германии, её утратили. Напротив, все аристократы, включая Дом Гогенцоллернов, которые владели родовыми замками в Западной Германии, собственность сохранили, что стало материальной основой для сохранения «старой германской элиты» в ФРГ. В настоящее время именно наличие «старой элиты» сдерживает Германию от падения в бездну атлантизма и глобализма, хотя левые либералы и корпоратократия всё больше вытесняют наследников аристократических родов на политическую периферию современной Германии. Эту тенденцию активно поддерживают и вашингтонские кураторы, стремящиеся не допустить возрождения германского национального духа и сознания.
Судьба германских аристократических кругов в XXI веке достаточно туманна. Хотя участие представителей некоторых аристократических семей, таких как герцоги Ольденбургские, поддерживающие «Альтернативу для Германии», в политической жизни свидетельствует о том, что германская знать не хочет просто так уйти в небытие и оставить Германию на растерзание левакам-глобалистам.
Продолжение следует.
Евгений Алексеев
Президент фонда «Имперское наследие»
Добавить комментарий