Семён ЛопуховИнтервью Вячеслава Ванеева – главного оружейного правозащитника России, лидера общероссийской организации “Право на оружие”.
Вячеслав Владимирович, несколько лет назад ваше движение было на слуху: проводились уличные акции, которые насчитывали 500 человек. Сегодня о вас почти не слышно широкой общественности. Чем сейчас занимается ПнО?
В последние годы в проведении пикетов целесообразности не было, поэтому мы сосредоточились на аналитической и медийной работе. Основное направление нашей деятельности – повышение оружейной культуры: организация спортивных мероприятий, оружейное просвещение. Главные цели – легализация пистолета и права на самооборону.
С какими политическими партиями вы пытались контактировать?
Со всеми. Наше движение позиционирует себя как неполитическое. ПнО смотрит не на идеологию партии, а только на готовность продвигать идеи оружейной культуры.
Есть точка зрения, что за 100 лет оружейной несвободы, русский народ потерял оружейную культуру, и если вернуть нашим людям право на короткоствол, все перестреляют друг друга…
Это глупость. Хотя в советское время не было гражданских пистолетов, культура оружия была высокой. Все мужчины проходили армию, существовали спортивно-стрелковые клубы, было много охотников. Все школьники, включая девочек, с 4-го класса в обязательном порядке стреляли из мелкокалиберной нарезной винтовки, которая до 1964 г. вообще без паспорта продавалась. И инцидентов с оружием не было. Стреляет не оружие, стреляет человек.
С оружейной культурой русских понятно. Но вот вчера дагестанский полицейский на спор выстрелил себе в голову. В случае легализации пистолетов, своеобразие менталитета горцев не приведёт к постоянным перестрелкам?
Менталитет, конечно, откладывает отпечаток на поведение, но любое поведение регулируется направленным на тебя стволом. Когда горец знает, что его сосед вооружён, он контролирует свои действия. Чем больше вероятность получить пулю в лоб от соседа, тем более вежлив и спокоен любой человек. Корректность должна поддерживаться не только внутренней интеллигентностью, но и угрозой физического наказания.
После недавней трагедии в Керчи, омбудсвумен Татьяна Москалькова предложила продавать оружие не с 18, а с 25 лет…
Тогда давайте и в армию забирать с 25 лет. В Росгвардию и полицию тоже. В эти структуры берут с 18-ти, а в полицейских колледжах к оружию имеют доступ и несовершеннолетние курсанты.
Ещё можно выдавать права на автомобиль с 25 лет, если следовать логике Москальковой. Ведь машина, которую можно направить на толпу – более опасная вещь, чем ружьё.
Кстати, инцидентов по вине законных владельцев оружия почти не происходит – всего 0,17% всех происшествий с огнестрельным оружием! По статистике МВД – 2/3 инцидентов – дело рук действующих или бывших сотрудников правоохранительных органов. Только на этой неделе один росгвардеец ранил себя при чистке оружия, другой на спор застрелился, третий по пьяни.
Лидер ЛДПР Жириновский считает, что правом на оружие должны обладать только мужчины, отслужившие в армии. Как вы оцениваете его позицию?
В этом есть доля разумности. Такой ценз может быть допустим, только во время некоего переходного периода, для успокоения неолибералов. Но в перспективе оружие должно быть легально доступно всем гражданам, вне зависимости от пола и прохождения военной службы.
Есть ли угроза ужесточения оружейного законодательства в связи с Керченской трагедией?
Мало сказать, что такая угроза есть. Не хочу показаться любителем теорий заговора, но логика происходящего указывает на факт провокации. После каждого негативного инцидента тут же «закручиваются гайки» в отношении владельцев оружия, даже если виновником расстрела стал военный, или, что чаще происходит, представитель правоохранительных органов. Не исключением стал и теракт в Керчи.
Смотрите, при любом инциденте первой прибывает скорая помощь, а уже потом правоохранительные органы. После «скорой» прибывает патрульная служба МВД. В Керчи через 5 минут на место происшествия прибыли неизвестные люди в военной форме. И это не подразделение Росгвардии, потому что они не поднимаются по тревоге так быстро, Росгвардия – это не спецформирование. Вопросов к трагедии много. Ни один здравомыслящий эксперт-практик не поверит в официальную версию. Полагаю, что инцидент создали искусственно, чтобы ещё сильнее закрутить гайки [прим. Ред. – не всегда мнение автора совпадает с мнением редакции]. Но боюсь, что уже резьба может сорваться. А если сорвётся, этой гайкой может убить тех, кто закручивает. С народом шутить нельзя.
Кто является главным антиоружейным лобби в РФ?
На мой взгляд, это правоохранительные органы, в частности, Росгвардия. Им выгодна беззащитность населения. Важно понимать: Росгвардия – полукоммерческая структура. Она оказывает платные услуги по охране объектов: ресторанов, школ. И после каждого инцидента, она лоббирует свои интересы. Любое частное лицо может заключить коммерческий договор с Росгвардий, чтобы ездить с мигалкой и охраной. Это своеобразное монопольное ЧОП.
Кроме того, хотя Росгвардия представляет исполнительную власть, именно ей президент постоянно поручает законотворческие действия. А когда законотворчеством занимается исполнительная власть, результат может быть антигуманитарный и античеловечный. Это привело к тому, например, что Росгвардия, имеет право не предоставлять свои документы во время исполнения обязанностей, что провоцирует граждан на применение насилия к силовикам – их часто путают с бандитами: одинаковая амуниция, одинаковые маски и, зачастую, одинаковое хамство.
Но по большому счёту, главный антиоружейный лоббист – это власть. Наши политические элиты не хотят вооруженного народа: опасаются нелояльности. А это глупо, вооружённый гражданин всегда на стороне власти, которая дала ему оружие. К сожалению, политические элиты РФ не доверяют вооружённым гражданам.
Поэтому законопроект “Мой дом – моя крепость”, предложенный в марте 2017 г. сенатором Антоном Беляковым, не был реализован?
Да, именно. Вообще, этот законопроект появился ещё в 2013 году. В основе – естественное право на защиту собственного жилища. ПнО его поднимало в общественной палате РФ. Этот проект был размещён на портале Российских общественных инициатив (РОИ). И именно он впервые в истории РОИ получил столь широкую поддержку, что его передали на рассмотрение в ГосДуму. Непонятно, почему президент Путин, создавший РОИ для обратной связи с народом, не отреагировал на инициативу должным образом. Проект так до сих пор и лежит, дожидаясь рассмотрения в Государственной Думе, а слова сенатора Белякова, высказавшегося в поддержку забытой инициативы в прошлом году, растворились в воздухе.
Ваша организация пытается провести закон о самообороне. Насколько сейчас легко остаться на свободе гражданину, который убил кого-либо, защищая себя?
Практически невозможно. Закон не на стороне того, кто обороняет себя или спасает другого человека, попавшего в беду. И вся практика правоохранительных органов подталкивает сотрудника не выявить истинного преступника, а «назначить» им честного человека, передав в суд любое дело о самозащите, как “превышение необходимой самообороны”.
Если к вам ночью на улице подойдут три человека с криминальным прошлым, судья будет настаивать, что у них не было злого умысла, и вам хотели подарить воздушный шарик. Современный суд – не доказательный, а состязательный, и выигрывает тот, кто обладает большими административными или финансовыми ресурсами (провести экспертизу – дорогое удовольствие).
Что важнее, право на пистолет, или право на самооборону?
На самооборону, конечно. Это позволит физически слабому человеку защититься от сильного или от группы нападающих хотя бы топором. А сегодня судья скажет: “у них ведь не было оружия, а вы схватились за острый предмет”, или – “вы же могли убежать, а не защищаться…”
Ваша организация известна помощью подсудимым, которые защитили себя и оказались в сетях несправедливых законов. Когда вы в последний раз помогали таким гражданам?
Три недели назад петербуржец заступился за жену, которую хотели жестоко изнасиловать. Не рассчитал силу, и теперь ему грозит 8 лет тюрьмы. К сожалению, они слишком поздно обратились к нам, сделав на стадии доследственных мероприятий много ошибок. Если бы они сразу обратились в ПНО, мы бы проинструктировали, как себя вести с правоохранителями, и взяли бы под контроль расследование, не позволив состряпать это дело. В итоге, смогли помочь только оглаской и рекомендацией хороших адвокатов.
То есть, если гражданин защищался и убил, ему нужно обратиться в ПНО?
Да, и немедленно, чтобы мы могли провести консультацию уже на первых стадиях расследования.
Ваши прогнозы, в-основном, пессимистические. Но можно, хотя бы, расcчитывать на раскручивание гаек в области исторического оружия?
Увы. ПнО ставит цели по либерализации оборота, применения и контроля оружия, включая арбалеты, мечи и пр., но надеяться особо не приходится. А что касается дульнозарядных огнестрелов – мушкетов и фузей, так они находятся под запретом как производства, так и оборота, словно это боевое оружие.
– Что же делать вооружённым гражданам и просто любителям оружия?
Объединяться и бороться.
Если вы находите важным то, что мы публикуем подобные материалы, поддержите авторов
Добавить комментарий